«Всё – вперед, всё – в даль! Идешь – не падай, упал – встань, расшибся – не хнычь. Всё – вперед! Всё – в даль!..» С этими словами художник, лишившийся обеих рук, подарил маленькой Саше Выгодской свой рисунок. С тех пор картина под названием "Дорога уходит в даль..." всегда была при ней и стала девизом ее жизни.
Александра Бруштейн родилась в семье еврейского доктора и провела детство на границе Российской империи - в провинциальном, многонациональном, пёстром Вильнюсе. Ее родители были по-настоящему передовыми людьми с широчайшим кругом друзей и знакомых из разных социальных слоёв. Отец лечил всех, кто в этом нуждался - бедняков и богачей, социалистов и монархистов - всех, даже тех, кто не мог заплатить. Не спал целыми сутками, срывался на вызов среди ночи и при этом любую свободную минуту посвящал жене и детям и оказал огромное влияние на становление и мировоззрение дочери. Саша росла в интеллигентской атмосфере, окруженная приятелями своих родителей - докторами, артистами, преподавателями, студентами и революционерами. Рано начала интересоваться политикой и социальным устройством, с детства учила несколько иностранных языков, запоем читала. Училась в институте благородных девиц, где воспитательницы в первый же день недвусмысленно намекнули, что есть люди первого сорта, а еврейские девочки из небогатых семей к ним не относятся. Училась там несколько долгих лет и каждый день узнавала, почем фунт лиха.
"Дорога уходит в даль. В рассветный час. Весна" - это как "Детство. Отрочество. Юность" Толстого только глазами девочки и на 60 лет позже - на рубеже XIX и XX веков. Увлекательная автобиография, тесно переплетающаяся с историческими событиями и, да, пронизанная социалистическими и коммунистическими взглядами.
А в заключение хочу привести небольшую выдержку из книги. Ничего не напоминает?
" - В России голод усиливается с каждым годом. Но ведь нет такого бедствия, которому нельзя было бы помочь. Если есть желание помочь. А наше правительство – вот именно, именно! – не хочет помочь голодающим и не хочет, чтобы кто бы то ни было другой помогал им. Вот ведь мерзость какая! Газетам даже запрещено писать о голоде, самое слово «голод» запрещено: вместо него приказано говорить и писать «недород», это звучит не так грубо!
– А почему, – спрашивает мама, – почему надо ждать, чтобы правительство разрешило помогать голодающим? Надо всем вместе взяться и помогать, вот и все!
– Так, так, так!.. – иронически отзывается папа. – Интересно, очень даже интересно, как это ты будешь помогать, если это запрещено! Ага, ага! Земствам запрещено, Пироговскому обществу врачей запрещено, Вольно-экономическому обществу запрещено! Никому нельзя!
– А кому же можно?
– Во главе борьбы с голодом стоят губернаторы со всей ордой чиновников. В их руках теперь все дело помощи голодающим… А это, – тут папа снова взрывается, – это самые подлые и самые воровские руки! Львиная часть того, что жертвуют во всей России для помощи голодающим, львиная часть прилипает к рукам царских чиновников!..Папа еще долго бушевал бы, но ему надо к больному..."
Оставить комментарий